Мы с Настей переглянулись.

— Можешь вспомнить подробнее, как он выглядел? — спросил я.

— Высокий, светлые волосы, злой такой. И не человек, — последнее Тима подчеркнул с полной уверенностью.

Черт возьми! Шалок? Он был здесь? В нашем мире? Значит Император тоже должен был тут быть, чтобы создать прореху.

— И что было дальше? — спросила Настя.

— Он совладал с чудовищами, загнал их в клетки. Потом явился еще один. Он как человек, только не настоящий. Приведение что-ли. Он тут ходил и все осматривал. Я долго сидел в той трубе. Но потом, кажется, уснул и упал вниз. Эти двое меня не трогали, просто закрыли дверь и оставили сидеть в комнатке. Выпустили меня уже новые монахини. Они привели меня сюда и заперли в клетке. Потом отмыли комнату, соорудили здесь эту большую клетку, — парень показал пальцем на ту, что стояла посреди комнаты. — А через некоторое время началось это.

Тима замолчал.

— Можешь описать второго? — спросил я. — Того, что как приведение.

— Могу, он похож на нашего Императора. Только прозрачный.

Вот это да, император умеет создавать свои, я даже не знал, как это назвать, образы, голограммы, приведения, в конце концов. Значит ему не пришлось ехать сюда во плоти. Появился, привел в этот мир Шалока, тот все устроил и где-то нашел монахинь. А уже тетки во плоти обустроили это место по требованиям Императора и Шалока. Я еще больше проникся ненавистью к этому монастырю.

Настя вдруг тонко взвизгнула и отскочила мне за спину.

Я резко обернулся, готовый драться, но в комнате никого не было. Настя застывшим взглядом упорно смотрела на пол. Посмотрев вниз, я в недоумении уставился на останки монстров и монахинь.

Плоть словно немного сдвинулась. Сначала я подумал, что показалось, а потом, что куски куда-то ползут и только через несколько мгновений я сообразил, что происходит.

Всё лежащее на полу начало истончаться. Таять, словно лед на солнце. Ничего не было видно, только растворяющиеся прямо в воздухе куски плоти. Я переключился на другой вариант зрения и сразу напрягся.

Вокруг был серый туман. Точнее, его тонкие щупальца ползли по полу, окутывали останки и как будто пожирали их. Откуда здесь взялся туман? Я не на секунду не сомневался, что это тот же самый серый туман, что я видел в мире духов. Серое марево стелилось по полу, расползшись уже почти по всей комнате. Я проследил откуда он течет и заметил легкое движение со стороны коридора, откуда мы пришли. Там был монолит с осколком Шалока. Так вот как происходит проникновение в мир! Значит это и нужно туману из мира духов? Пробраться в новый мир и пожрать его? Превратить в еще один мир серости и отсутствия чего бы то ни было живого?

Как-то это было немного странно. Мне казалось, что этот мир нужен духам. Отсюда они получали часть энергии, за счет которой могли жить. Я пока не слишком хорошо понимал всю механику происходящего, но отдавал себе отчет в одном. Если не разберусь, не смогу понять мотивы духов. Одно я понял в очередной раз. Пускать эту пакость в свой старый мир я не позволю. Хватит ли мне сил справиться с Разрушителем? Не знаю. Но пускать его в мир духов, что бы он открыл им путь в мой старый мир я точно не намерен. Значит лягу костьми, но сделаю все, чтобы не допустить этого.

Даже, если мне для этого придется участвовать в гонке вооружений. А мне придется это делать. Ведь если я не соберу четыре ветра, то это сделает Корсаков. А Император и так идет своим путем. И судя по всему, он сильно всех опережает. Но если мое желание получить больше силы было понятно. Я хотел остановить Разрушителя. Но для чего «качается» Император? Чтобы не дать кому-то помешать его проходу через этот мир? Странно. Не понятно. И хотя я понял, что Император может делать это просто ради того, чтобы получить еще больше власти, до конца меня такой расклад не успокаивал. Что-то еще должно было быть в его мотивах.

Шалок и Император не просто фанатики, они преследуют определенные цели и строят планы внутри планов, порой, прикрываясь совершенно иными мотивами. Может быть, Корсаков что-то знает об этом? Разберусь с этим рассадником зла, и отправлюсь в Суздаль, найду Корсакова и расспрошу его с пристрастием что к чему. Я обернулся на Настю, все еще недоуменно взирающую на пол. Нет, ее на разборки к Корсакову я не возьму. Слишком сложной может оказаться ситуация. Проще такие вещи сделать в одного.

Настя все еще не могла сообразить, что происходит. Конечно, она ведь не видит серый туман. Девушка даже не подозревала, что происходит вокруг и не ведала моих мыслей. Я улыбнулся. Защищай своих даже тем, что оставляешь их в неведении. Не все стоит знать. Я всегда придерживался обратной парадигмы, но вот сейчас понял: неведение — благо.

— Стойте, где стоите! — раздался крик от входа в комнату.

Черт! Задумался и не заметил, как у нас появились гости. Я еще раз себя обругал за беспечность. Надо было полагать, что кто-то мог услышать звуки драки. Услышать и прийти на помощь. К монахиням, конечно. Нам ждать поддержки было не откуда.

Я присмотрелся, и злая улыбка сама выползла на лицо. У противоположного входа в комнату стояла настоятельница. Тебя-то я и ждал старая стерва! Не будем откладывать акт воспитательной работы на потом. Если уже разбираться со злом, то с самым главным его представителем в местном филиале ада.

— Настя, Тима! — крикнул я. — Ко мне за спину.

— Девушка! — воскликнула Настя. — Она же там.

Я глянул на сидящую на полу девушку из клетки. С ней что-то происходило. Она перестала раскачиваться и в ее груди стало заметно легкое зеленоватое свечение.

— Похоже, она уже не с нами, — ответил я Насте. — Отступайте в коридор откуда мы пришли.

Я понимал, что там тупик, но оставлять своих на поле боя в то время, как тут вот-вот разразится битва было так себе идеей. Лучше уж пусть посидят в тупике. Если… нет, когда мы победим, тогда и будем думать, что делать дальше. А пока…

Сделав пасс рукой за спиной, я сдвинул Настю и Тиму ближе к коридору. Сам развернулся так, чтобы видеть всю комнату и прикрывать собой отход товарищей.

Настя сообразила, что я от них хочу и потащила парнишку за собой.

— Вам не сбежать! — выкрикнула настоятельница и сделала шаг в сторону.

Из-за ее спины в комнату ворвались несколько монахинь и шестеро послушниц. Их-то она зачем сюда притащила? Девушки двигались как-то странно. Словно зомби. Чуть подволакивая ноги. Отсутствующий взгляд и безвольно болтающиеся вдоль тела руки только усиливали сравнение.

Обнаженная девушка наконец встала и влилась в строй своих товарок. Тут не было контроля, как во дворце Императора. Тогда мать Насти представляла из себя фурию. Тут было что-то другое. Словно марионетки не получили кукловода и двигаются сами по себе. От чего стало не менее жутко. Вспомнился Чаки. Черт! Вот зачем в такие моменты пугать себя еще сильнее?

Я не стал долго раздумывать и ждать пока на меня нападут. Стоило сделать ход первым.

Светящиеся клетки упали на каждую послушницу, заточив девушек в индивидуальных камерах. Настоятельница истерически расхохоталась. Демонический смех прокатился по комнате. Монахини поддержали свою управительницу.

Три тени в черных платьях кинулись в мою сторону, пока я отходил от услышанного. Три ксеноморфа бросились им наперерез. Чужих я уже мог создавать налету.

Настоятельница воздела руки к потолку и свечение в груди послушниц усилилось. К моему удивлению, мои клетки начали плыть, словно масло на раскаленной сковороде. Похоже, что послушницы подчинялись настоятельнице. Но как это возможно?

Я понимал, что Император тут не при чем. Даже, если он подчинил себе главную монахиню, то не смог бы передать ей свой дар по управлению людьми. Да, поведение девушек с огоньком в груди разительно отличалось от того, что я видел во дворце. Неужели сейчас против меня бился сам Шалок? Конечно, не сам лично, а опосредовано.

Я подумал было, не вызвать ли мне Шанса, но понял, что в связи с последними разгадками не хочу привлекать змея к участию. Если он, как и прочие духи порождение серого тумана, то почему его желания должны сильно отличаться от их. Ведь, если туман хочет распространиться на другие миры, а значит разрастись и захватить новый ареал обитания, то и Шанс с ним заодно. Не может же порождение тумана иметь свои цели? Или может? Шанс всегда казался мне немного другим. Додумать мысль я не успел.